Уважаемые члены Общественной Палаты! Уважаемые присутствующие!

Благодарю за возможность обсудить с вами – представителями общественности – содержание и основные направления внешнеполитической деятельности Республики Абхазия на современном этапе, а также обозначить концептуальные моменты, которые могли бы лечь в основу внешней политики нашего государства. Я не претендую на охват всех аспектов заявленной проблемы в рамках своего небольшого выступления, поэтому рассчитываю на плодотворную дискуссию и острые вопросы.

На сегодняшний день не существует формально закрепленной концепции внешней политики Абхазии, в которой были бы обозначены содержание, принципы и основные направления внешнеполитической деятельности нашего государства. Ранее предпринимались попытки создать такого рода документ, однако по разным причинам – в первую очередь, из-за динамично и непредсказуемо менявшегося внешнего контекста – эта работа не была завершена. После 26 августа 2008 г. наступили новые политико-правовые реалии. Президент Республики Абхазия А.З. Анкваб, который обладает конституционными полномочиями по определению основных направлений внешней политики, затронет вопросы внешнеполитической деятельности в своем обращении к Народному Собранию-Парламенту Республики Абхазия в декабре 2012 г. Для МИД Абхазии это станет ориентиром при подготовке формальной концепции внешней политики.

Внешнеполитическая деятельность, как отмечают многие теоретики (в частности, Р. Патнем), обладает определенной спецификой. Ее особенность состоит в том, что лидеры, принимающие внешнеполитические решения, должны делать это в соответствии с логикой игры, протекающей сразу на двух институциональных уровнях: внутриполитическом и международно-политическом. Оптимальное во всех отношениях внешнеполитическое решение должно соответствовать интересам страны на международной арене и одновременно удовлетворять ключевые внутриполитические силы в стране. В этом и состоит принципиальная сложность внешнеполитических решений.

В условиях, когда независимость Республики Абхазия все еще не признана большинством стран мира, а также при высокой значимости внешнего фактора для внутреннего развития страны, внешнеполитическая проблематика приобретает особый смысл и значение для широких слоев населения. С эффективностью нашей внешней политики многие связывают перспективы общего упрочения и развития абхазского государства. Поэтому к МИД Абхазии привлечено внимание общества во многом больше, чем к какому-либо другому министерству. Наша деятельность становится предметом дискуссий, иногда – недобросовестной оценки и политических спекуляций. Тем не менее, любая обратная связь помогает МИД Абхазии более трезво оценивать текущую работу и концептуальные рамки внешнеполитического процесса.

Наша внешнеполитическая деятельность сегодня основывается на трех основных принципах:

1. Принцип открытости – мы декларируем принципиальную открытость для общения и взаимодействия с теми акторами мировой политики, которые проявляют готовность к прямому контакту с официальными структурами Абхазии.

2. Принцип многоуровневости – сетевая теория внешнеполитического процесса предполагает наличие не только государства, но и других, негосударственных, участников внешнеполитического процесса, коммерческих организаций, СМИ, НПО, научно-экспертных структур, спортивных и культурных коллективов, отдельных личностей. Мы полагаем, что такой подход позволяет более эффективно использовать ресурсно-организационный потенциал абхазского общества для достижения наших внешнеполитических целей, а также обходить формальные препятствия к международному общению.

3. Принцип уважения к себе – внешняя политика Республики Абхазия в новых условиях должна отличаться высоким профессионализмом, внутренней связностью и непротиворечивостью (когерентностью), строгим соответствием конституции, законам и выраженной в них воле народа. Демонстрация государственного подхода вкупе с твердыми принципами и последовательностью при достижении внешнеполитических целей – в этом состоит императив уважения к себе, уважения к Абхазии как полноценному суверенному государству.

Хочу кратко рассказать о реформах и текущей деятельности МИД Абхазии, обращая внимание на то, как вышеозначенные принципы реализуются в нашей работе.

После смены руководства МИД Абхазии в октябре 2011 г. во внешнеполитическом ведомстве произошли значительные организационно-структурные и кадровые изменения. Согласно новой организационной модели в МИД Абхазии были созданы четыре территориальных отдела, курирующие отдельные регионы мира – отдел Европы, США и Канады, отдел Турции и Ближнего Востока, отдел России, СНГ и Грузии, отдел стран Латинской Америки и АТР. Эти отделы проводят ежедневный мониторинг общественно-политической ситуации в соответствующих регионах, готовят аналитические материалы и выступают с предложениями о конкретных решениях и действиях МИД Абхазии.

Помимо прочего, каждый отдел подготовил календарь памятных событий по странам своих регионов. Ежедневно идет подготовка вербальных и личных нот, которые рассылаются по каждому релевантному поводу во внешнеполитические ведомства практически всех стран мира. Мы придерживаемся стратегии «напоминания о себе», стараемся наладить контакты с максимальным числом участников международных отношений, «напомнить» им о существовании независимого абхазского государства, стремящемуся к широкому международному признанию.

Отдел Турции и Ближнего Востока приложил немало усилий в плане политико-дипломатического и международно-правового обеспечения процесса репатриации наших соотечественников из Сирии. Глава отдела дважды вылетал в Дамаск в составе правительственной миссии, и сегодня находится на постоянной связи с нашими соотечественниками, которые хотели бы вернуться в Абхазию на постоянное место жительства. В этом плане налажена координация между МИД Абхазии и Посольством Российской Федерации в Сирийской Арабской Республике.

Новой организационной моделью предусмотрено создание политического отдела, задачей которого является разработка предложений по концепции, стратегии и приоритетным направлениям внешней политики в соответствии с установленными внешнеполитическими ориентирами.

Вновь созданный Отдел информации реализует информационное обеспечение внешнеполитической деятельности, создает и поддерживает интернет-ресурсы МИД Абхазии, осуществляет информирование общества по вопросам, относящимся к компетенции МИД Абхазии. Мы значительно повысили уровень присутствия МИД Абхазии в информационном пространстве. На этот отдел возложена ответственная задача информационного прорыва во внешний мир. Благодаря вновь созданным мультиязычным интернет-сайтам и поддержке существующих веб-проектов, а также активному использованию социальных сетей, удалось повысить число обращений к информации об Абхазии жителей зарубежных стран.

Отмечу, что кадровый состав МИД Абхазии был обновлен на 40 процентов. Подбор кадров производится с особой тщательностью на основе критериев профильного образования, знания иностранных языков и специфических профессиональных и личностных навыков, необходимых для пребывания на дипломатической службе. Повысились общие требования к подготовке и производительности труда сотрудников, укреплена трудовая дисциплина.

На сегодняшний день практически устранен серьезный системный недостаток работы внешнеполитического ведомства, связанный с отсутствием эффективной системы учета, хранения и обращения документов. С созданием нового Отдела Канцелярии и оптимизацией работы Отдела Государственного протокола налажено более эффективное делопроизводство, что особенно важно ввиду того, что МИД Абхазии наделен координирующей ролью в процессе разработки, подготовки к подписанию, утверждению и ратификации международных договоров, а также выполняет функцию депозитария международных договоров Республики Абхазия.

Благодаря соответствующим решениям Президента и Кабинета Министров Республики Абхазия МИД Абхазии вернул себе функцию координации работы международных неправительственных организаций и специализированных агентств ООН на территории Абхазии. Мы разрабатываем более эффективную модель взаимодействия, учитывающую интересы общества, новые политические реалии, а также изменившуюся картину реальных потребностей. Старые, неэффективные и не учитывающие национальных интересов абхазского общества подходы в работе международных агентств постепенно устраняются.

МИД Абхазии развивает институт представительств в ряде регионов мира, а также институт почетных консулов. Мы занимаемся поиском людей в разных странах, которые могли бы качественно содействовать продвижению там интересов Республики Абхазия.

Можно было бы и дальше перечислять позитивные изменения в работе МИД Абхазии, которые дают нам право требовать от наших внешних партнеров уважения к себе и к абхазскому государству. Тем не менее, нам предстоит еще немало сделать, чтобы МИД Абхазии в полной мере соответствовал требованиям, предъявляемым к современному, эффективному и профессиональному внешнеполитическому ведомству. Очень важно, чтобы и в общественном восприятии фиксировались изменения, которые происходят сегодня в сфере реализации внешнеполитического курса Республики Абхазия.

Здесь я перехожу к целям внешней политики Республики Абхазия, степень реализации которых и может служить критерием оценки эффективности институтов, участвующих во внешнеполитическом процессе.

Этими целями сегодня являются:

Обеспечение безопасности страны, сохранение и укрепление ее суверенитета и территориальной целостности;

Формирование благоприятных внешних факторов для роста политического, экономического, духовного и интеллектуального потенциала, реализации и защиты прав и свобод граждан Абхазии;

Продвижение процесса международного признания независимости Республики Абхазия, что необходимо для создания окончательных гарантий охраны суверенитета, обеспеченной международным правом физической безопасности, сохранения и развития абхазского языка и этнокультурной идентичности, формирования условий стабильного социально-экономического развития и модернизации Абхазии;

Развитие и укрепление полноформатного взаимовыгодного сотрудничества и стратегического партнерства Республики Абхазия и Российской Федерации;

Поддержание усилий по выстраиванию долгосрочных и взаимовыгодных отношений сотрудничества в области экономики, торговли, культуры и спорта со странами и межгосударственными объединениями, на тот момент не признающими независимости Республики Абхазия, а также налаживание взаимодействия на уровне негосударственных институтов;

Создание необходимых условий для завершения грузино-абхазского конфликта на основе широкого международного признания независимости Республики Абхазия и вступления Республики Абхазия в Организацию Объединенных Наций на правах полноценного члена;

Всесторонняя защита прав и законных интересов абхазских граждан и соотечественников, проживающих за рубежом;

Формирование и укрепление положительного имиджа Республики Абхазия, содействие объективному восприятию Республики Абхазия в мире как суверенной демократической страны, обладающей всеми атрибутами современного государства и готовой к сотрудничеству со странами мира;

Вступление в региональные и глобальные межправительственные организации и интеграционные объединения как в статусе наблюдателя, так и в статусе полноценного члена.

Безусловно, в процессе подготовки концепции, которая, как представляется, должна обсуждаться не только в парламенте, но и с привлечением широкой общественности, может произойти определенная корректировка раздела «Цели внешней политики РА» как по форме, так и по содержанию.

Если говорить об основных направлениях, или векторах, внешней политики Республики Абхазия на современном этапе, то, несомненно, главным из них будет «российский вектор». С Российской Федерацией выстраивается прочная система стратегического партнерства на различных уровнях: договорно-правовом, политическом и социально-экономическом.
Динамика российско-абхазских отношений весьма позитивна. Сегодня Российская Федерация оказывает реальное содействие социально-экономическому развитию Абхазии, вносит вклад в обеспечение безопасности наших рубежей и территории страны, помогает нашему государству в решении целого ряда социальных вопросов. На сегодняшний день между Абхазией и Россией заключен уже 81 двусторонний международный документ (договора, соглашения, протоколы, меморандумы). Они охватывают широкий круг вопросов сотрудничества на межгосударственном, межправительственном и межведомственном уровнях. На очереди еще не менее 30 договоров, в частности, затрагивающих вопросы образования, взаимного признания дипломов и аттестатов, соглашения в области электроэнергетики, воздушного транспорта, сотрудничества в сфере обороны.

Российская Федерация оказывает значительные содействие в осуществлении внешнеполитической функции нашего государства. В рамках реализации российского вектора, предполагается выработка стратегии взаимодействия с братскими народами Северного Кавказа.

Учитывая географические и исторические условия, а также развитие геополитической ситуации на Южном Кавказе, оправданно говорить о «европейском векторе» абхазской внешней политики. После активизации «Политики соседства», а также программы «Восточное партнерство», присутствие Евросоюза становится все ощутимее в нашем регионе. ЕС играет лидирующую роль в институте сопредседателей Женевских дискуссий по безопасности и стабильности на Южном Кавказе. Европейские дипломаты регулярно посещают Абхазию, встречаясь и общаясь с официальными лицами и представителями ассоциаций гражданского общества. В то же время, для нашего общества неочевидны результаты такого общения, учитывая сохранение у европейских представителей жесткой позиции относительно статуса Абхазии.

Европейские инициативы по «взаимодействию без признания» уже несколько лет остаются лишь декларациями. Мы пока так и не получили четких и понятных свидетельств того, что европейские инициативы по взаимодействию принципиальным образом отделены от грузинских планов по «вовлечению» Абхазии. Наша позиция состоит в том, что мы допускаем лишь прямое взаимодействие с Европейским Союзом и отдельными странами Европы. Любые проекты и инициативы, которые требуют согласование с грузинской стороной, либо предполагают ее контроль, либо организационно осуществляются с участием Грузии, не будут нами поддерживаться. Мы призываем ЕС к занятию нейтральной позиции относительно статуса Абхазии, что должно явиться основой для начала реализации прямых контактов. Взаимодействие с Абхазией с точки зрения отстаивания несуществующей «территориальной целостности Грузии» мы не допустим. Главное условие налаживания нормальных отношений с нашей страной – это уважение к историческому выбору народа Абхазии жить в независимом, суверенном государстве.

Абхазия также недовольна форматом своего участия в Женевских дискуссиях. Ввиду низкой результативности Женевского процесса, а также постоянных попыток грузинской стороны обсуждать принципиальные вопросы за его пределами, Республика Абхазия может заявить о нежелательности своего участия в Женевских дискуссиях в неофициальном качестве. Мы полагаем, что только наличие официального статуса участников может сдвинуть с мертвой точки процесс подготовки и подписания юридически обязывающего соглашения о неприменении силы с Грузией, а также более продуктивно решать ряд гуманитарных вопросов.

Помимо указанных направлений, можно предположить существованиелатиноамериканского, ближневосточного и азиатско-тихоокеанского векторов.Внешнеполитическая деятельность в данных направлениях, помимо взаимодействия со странами, признавшими независимость Абхазии (Венесуэла, Никарагуа, Науру, Тувалу и Вануату), представляется перспективной с точки зрения налаживания полезных контактов и перспектив дальнейшего признания независимости Абхазии. Кроме того, важной задачей МИД Абхазии рассматривается содействие репатриации наших соотечественников из Турции, Сирии, Иордании и других стран. Можно с удовлетворением отметить, что за последние месяцы число наших соотечественников, вернувшихся в Абхазию, может достичь 100 человек.

Вторую половину своего выступления мне хотелось бы посвятить проблеме политики Абхазии в отношении Грузии и грузино-абхазского межгосударственного конфликта.

После исторического акта признания Российской Федерацией независимости Республики Абхазия и аналогичных решений со стороны пяти государств-членов ООН, миру был дан сигнал о невозможности разрешения грузино-абхазского конфликта на основе пресловутого принципа «территориальной целостности Грузии». После августа 2008 г. нам было необходимо трансформировать конфликт с учетом новых реалий на Южном Кавказе. Эта трансформация должна была придать нам большую уверенность в себе, в своем положении, в своих силах и возможностях. Для Запада эта трансформация восприятия конфликта должна была означать отказ от урегулирования конфликта через «реинтеграцию» – возвращение Абхазии в состав Грузии.

В новых условиях для международного сообщества грузино-абхазский конфликт должен быть трансформирован в межгосударственный, соответственно должны меняться подходы к его разрешению. Фактически трансформация предполагает изменение отношения к конфликту, вызванное изменением контекста конфликта. Процесс трансформации конфликта должен означать повышение открытости Абхазии, налаживание прямых связей с внешним миром, развитие абхазского общества и государственности через взаимодействие не только с Российской Федерацией, но и с европейскими странами, организациями, институтами. Он предполагает всемерную защиту прав населения Абхазии, в том числе на свободное передвижение. Результатом трансформации конфликтадолжно стать обретение Абхазией широкого международного признания путем ее органической интеграции в процессы международного общения и сотрудничества.

Некоторые граждане путают широкое и узкое определение термина «конфликт».Под узким определением понимается «военный конфликт» – военные действия, или война, когда степень несовместимости целей и интересов сторон достигает максимальной точки, выражаясь в открытом столкновении. Такого рода конфликты предполагают несколько стратегий завершения, одной из которых, к примеру, является полное уничтожение противной стороны. Такой сценарий был реализован Хорватией в отношении Республики Сербская Краина в 1995 г., а также Нигерией в отношении сецессионистского государства Биафра, образованного на ее территории (1970). Военный конфликт может завершиться подписанием мирного соглашения, либо без него, в случае наличия фактора взаимного военного сдерживания сторон.

Однако существует и широкое понимание термина «конфликт», которое выходит далеко за дефинитивные рамки «военного конфликта». Война, военные действия, открытое столкновение сторон – это лишь «горячая фаза» конфликта, имеющего длительную историю. Конфликт всегда есть там, где присутствуют несовместимые цели, интересы и ценности сторон. Конфликт между сербами и косоварами длится не менее ста лет. Не окончен он и по сей день, так как сербы не смирились с потерей Косово и предпринимают меры по изменению сложившейся ситуации, в частности, поддерживая ирредентизм населенного сербами региона Митровица. Конфликт существует и потому, что степень этнической неприязни между сербами и албанцами-косоварами остается крайне высокой, выражаясь в постоянных столкновениях между ними на этнической почве. 8 марта 2011 года, уже после признания Косово более 80 государств мира, в Брюсселе прошли первые за историю Косова переговоры с Сербией. Политический статус Косова не обсуждался. На повестке дня стоял вопрос нормализации отношений Косова и Сербии как двух независимых государств.

Признание независимости Абхазии не положило конец глубокому и застарелому грузино-абхазскому конфликту, ведущему свой отсчет с последствий драматичных демографических изменений в Абхазии конца XIX – нач. XX в. В течение всего двадцатого века он подспудно определял взаимоотношения абхазского и грузинского населения Абхазии, выражался в стремлении Грузии элиминировать абхазскую этническую идентичность, не допустить ее самоопределения. Зревшие противоречия выливались в неоднократные обращения абхазского народа к союзным властям о недопустимости дискриминационных практик Грузии. Перестройка и гласность сделали возможным радикальный выход на поверхность грузино-абхазских этнополитических противоречий, что неминуемо привело к обострению отношений, а затем и военному противостоянию. Этот конфликт, который является конфликтом ценностным, конфликтом идентичностным, конфликтом этнополитическим, существует и по сей день.Грузинское государство не смирилось с потерей Абхазии, предпринимая целый комплекс враждебных действий против нас.

Если говорить о политических параметрах конфликта до августа 2008 г., то, безусловно, в «старой версии» он завершен с признанием Россией независимости Абхазии. Именно это имел в виду с своем интервью заместитель Министра иностранных дел РФ Г.Б. Карасин. Однако для обретения полноценной международной легитимации политического статуса Абхазии необходимо расширить число стран, признающих нашу независимость. Именно вокруг этой задачи сформированы политические рамки «новой версии» грузино-абхазского конфликта после августа 2008 г. Более того, сегодняшний конфликт в своем новом качестве в чем-то даже более опасен, чем раньше, так как Грузия начала применять более изощренные инструменты не только для недопущения признания Абхазии и изоляции нашей страны, но и для разложения изнутри абхазского общества и раскола исторического единства абхазо-адыгского народа.

Во-первых, Грузия перестала признавать Абхазию в качестве стороны конфликта, а абхазские власти в качестве субъекта взаимоотношений. Это явилось следствием отрицания наличия грузино-абхазского конфликта на официальном уровне в Грузии.

Во-вторых, Грузия относится к Абхазии не иначе, как к «оккупированному региону» и убеждает в этом международное сообщество, пытаясь, таким образом, выстроить серьезные барьеры для процесса признания нашей независимости.

В-третьих, отрицание конфликта предполагает отсутствие необходимости учета мнения Абхазии при принятии решений, имеющих к нам непосредственное отношение. Грузия старательно убеждает международное сообщество, что у нее нет конфликта с Абхазией и абхазским народом, а есть лишь конфликт с Москвой, поэтому любые договоренности по Абхазии должны обсуждаться и приниматься на уровне российско-грузинских отношений.

В-четвертых, Грузия после признания Абхазии резко активизировала целый комплекс политико-дипломатических, международно-правовых и диверсионно-террористических методов воздействия на Абхазию. Нам все реже выдают визы европейских стран, против Абхазии ведется настоящая информационная война, наши дипломатические усилия в зарубежных странах ревностно отслеживаются и по возможности блокируются, наше общество соблазняется различными приманками – и некоторые наши граждане становятся жертвами «мягкой силы» Грузии, против наших граждан в Галском районе применяются методы устрашения, в ход идут похищения и убийства, составляются расстрельные списки абхазских должностных лиц.

В этих условиях делать вид, что конфликта не существует, либо он завершен, – это подавать очень опасный сигнал нашему обществу. Я бы даже сказал, что это угрожает нашей национальной безопасности. Мы не должны играть на руку грузинским властям. Более того, мы должны четко говорить международному сообществу о сохранении устойчивой этнополитической природы межгосударственного грузино-абхазского конфликта. Ведь присутствие этнического, идентичностного, компонента, который подкрепляет политические притязания, придает конфликту статус такого противостояния, которое может завершиться, в первую очередь, путем признания независимости народа, не желающего жить в одном государстве с другим народом. Такой сценарий был реализован в Косово, Эритрее, Восточном Тиморе, Южном Судане. Американские идеологи-ученые аргументировали необходимость признания Косово «невозможностью этнического сосуществования сербов и албанцев». Такой подход исключает возможность возвращения беженцев, рассматриваемого в качестве мощного конфликтогенного фактора. Если же конфликт характеризуется как сугубо политический (на чем настаивает Грузия и ее союзники), или же его существование и вовсе отрицается, то наиболее логичным со стороны внешних посредников будет отстаивание модели общего государства. Выгодно нам это? Конечно, нет.

Почему-то некоторые граждане думают, что если мы будем отрицать существование конфликта, то у нас будет больше шансов на признание, либо установление прямых контактов с ЕС. Безусловно, это не так. Мир движим двойными стандартами, и то, что позволено Косово, не дозволяется Абхазии. Вот и сегодня тбилисские власти сделали все, чтобы дискредитировать, размыть, затянуть реализацию европейской стратегии по взаимодействию с Абхазией. Они всеми силами не допускают прямых контактов органов государственной власти, абхазского гражданского общества и бизнеса с европейскими коллегами и партнерами из других стран мира. Задача руководства Грузии на данном этапе – закрыть Абхазию, изолировать ее от общения, в первую очередь, с Западом.

Поэтому сегодня мы должны досконально знать Грузию для того, чтобы вовремя пресекать попытки этого государства оказать негативное воздействие на Абхазию. Грузия отказывается подписывать с нами соглашение и неприменении силы, активно препятствует реализации цели международного признания Абхазии, а также стремиться подорвать внутреннее развитие в нашей стране – в этом суть продолжающегося конфликта. Именно из-за того, что мы старались не замечать существование конфликта в первые годы после признания и мало интересовались опасными грузинскими инициативами на стадии их вызревания, международное сообщество так и не получило аргументированной позиции абхазской стороны по поводу и грузинской «стратегии по оккупированным территориям», и по так называемым «нейтральным паспортам» и т.д. В результате дошло до абсурда, когда наше молчание было воспринято как согласие. В частности, международные эксперты, которые были приглашены грузинским руководством для разработки концепции «нейтральных паспортов», до недавнего времени были уверены в том, что абхазское общество с радостью примет эти документы. И это потому, что в свое время мы, игнорируя существование конфликта, попросту не посчитали необходимым высказаться по поводу неприемлемости этой грузинской инициативы.

Таким образом, у Абхазии нет сегодня возможности делать вид, что конфликта с Грузией не существует. Признавая наличие конфликта, мы ни в коем случае не подвергаем сомнению статус Абхазии. Наш статус определен, и мы им никогда не поступимся.Абхазия – это независимое государство, созданное в реализации международно-признанного права народов на самоопределение. Это исходная и неизменная посылка внешнеполитической деятельности нашего государства. Однако мы должны сделать так, чтобы Грузия смирилась с новыми реалиями, не препятствовала международной формализации статуса Абхазии и не вынашивала против нас открыто агрессивных намерений. Мы будем прилагать все необходимые внешнеполитические усилия в этом направлении. Мы участвуем в Женевских дискуссиях, и требуем от Грузии подписания юридически обязывающего соглашения о неприменении силы. Любые возможные двусторонние переговоры с Грузией, условия для которых могут быть созданы в результате подписания такого соглашения, могут иметь единственную цель – окончательное урегулирование грузино-абхазского конфликта на основе широкого международного признания независимости Абхазии. Лишь при этом условии грузино-абхазский конфликт может считаться исчерпанным и завершенным. Далее взаимоотношения Грузии и Абхазии будут определяться нормами международного права и национального права каждой из стран.

В завершение хочу отметить следующее. Какой бы концептуально и стратегически не представлялась нам внешнеполитическая деятельность, она всегда будет направлена на защиту национальных интересов Республики Абхазия и исторического выбора народа Абхазии – свободы и независимости.

– See more at: http://mfaapsny.org/information/?ID=888#sthash.9NaHPVR0.dpuf

---

October 4, 2015 - 03:54 | новости | admin